Дом на перекрестке - Страница 208

К оглавлению

208

подарил мне вот эти сережки, — я качнула головой, — и вот это кольцо.

— Ага! Вот это уже интереснее, — обрадовался фамильяр. — А почему он тебе их подарил?

— А потому, что мы так договаривались. Я ему оплачиваю земными деньгами одежду и

обувь, но потом беспрекословно принимаю в подарок то, что он сочтет нужным мне

подарить.

— Нет… Ну я так не играю, — расстроенно нахохлился Филимон. — А хоть пообнимались? — с

такой надеждой спросил он, что меня опять разобрал смех.

— Нет, Филечка. Не обнимались, не целовались, не тискались.

— Совсем-совсем?

— Совсем, — припечатала я. — И прекрати работать сводником. Мы всего лишь расплели

друг другу волосы, пока валялись и смотрели кино, а потом во время ужина кормили друг

друга с рук.

— О-о! — глаза кота приобрели форму круга. — О-о-о!!! Даже не так! Ого-го-го!!!

— И ничего не ого-го-го, — я снова пощекотала его. — Подумаешь, подурачились…

— Ага… Я так и понял, — обрадованно добавил фамильяр. — А еще когда так подурачитесь? -

он вскочил и нервно забегал по дивану. — Глядишь и замуж тебя так выдам.

— Филь, угомонись. У Рила есть невеста. А у меня Ив.

— Это ты уже угомонись. Невеста… Невеста… Без места… Где она, а где ты! Что-то твой

Рил не похож на мужчину, который без памяти в кого-то влюблен. Он на тебя только что не

облизывается.

— Все равно. У меня-то есть Ив.

— Вик… — Филимон приблизился и сел напротив, внимательно глядя мне в глаза. — Давай

будем говорить честно? Ты только не злись. Но вот скажи мне… Ты действительно все

еще чувствуешь, что ты так же сильно влюблена в Ива?

— Ну…

— Без ну. Вот подумай и скажи. Почему мне кажется, что твоя влюбленность в мужчину из

сна, вымышленного и абстрактного, потихоньку сходит на нет? Как ты говорила? У вас на

Земле девчонки влюбляются в киноактеров и бардов. То есть музыкантов. Но ведь это не

настоящая любовь.

— Ну… — снова повторила я.

— Ты действительно все еще любишь, по-настоящему любишь, этого Ива из снов?

Я вздохнула, накручивая на палец прядь волос и обдумывая слова кота.

В чем-то он был прав. Да что уж там. Если говорить откровенно, он был абсолютно прав.

Потихоньку влюбленность в Ива проходила. Исчезла интрига, не было встреч,

подпитывающих интерес, и потихоньку мои чувства сглаживались, вызывая лишь теплую

улыбку и благодарность к нему за то, что он есть. За то, что он приходил и говорил. Но

Филя прав. Чем дальше, тем больше места в моей голове занимал совсем не Ив. Трудно

соперничать с живым, реальным мужчиной, да еще к тому же таким классным, как

Эрилив. И не потому, что он так ослепительно красив. Хотя это, конечно, тоже, но… С

Эриливом было легко, весело, можно было смеяться и дурачиться, не стесняясь его.

Можно было быть самой собой. Что в моем нынешнем положении оказалось практически

невыполнимой миссией. Он понимал меня и не осуждал. Ну… Почти не осуждал. Но если

сравнивать с тем же самым Эйлардом, например, то выходило, что Эриливу не важны

мои внешние атрибуты титульности и властности. Он лишь пытался быть моим другом, не

требуя ничего взамен. И вот это с одной стороны было замечательно, а с другой грозило

тем, что я не успею опомниться как перевлюблюсь в него. М-да. Amor non est medicabilis

herbis… Любовь травами не лечится. И что тогда делать?

— Филь, давай пока закроем эту тему, ладно? Не драконь меня.

— Эх ты… Не драконь ее. А замуж? Между прочим через два дня начинается осень. А ты

еще помнишь, кто обещал приехать в первых числах осени?

— Илфинор… — я помрачнела.

— Вот именно! Илфинор! И что ты сейчас будешь ему говорить? Ведь браслетик-то его

лежит, ждет своего часа. А ему просто так отказаться от тебя Владыка эльфов не даст.

Это раньше ты была обычная земная девчонка без роду и племени. И эльф тебе

оказывал честь небывалую. А сейчас ты фея, баронесса, да не одного мира. А миров —

четыре. Как думаешь, так просто тебя эльфы в покое оставят?

— Ну откажу… Скажу люблю другого и все такое.

— А тебе скажут: «А предъявите-ка нам, барышня, этого другого? Хватит нам сказки

рассказывать, идите лучше под венец!» И что тогда делать будешь?

— Не знаю, — я насупилась.

— И я не знаю. А потому надо тебе, Викуся, устраивать личную жизнь.

Поговорили… Мне было о чем подумать перед сном. И что делать я не знала. Мне

действительно некого предъявить Илфинору. Но и за него замуж я не собиралась.

С утра завертелся новый день. И первым делом я отправилась заказывать для ювелира

печать снимков с моим изображением. Он выбрал три самых удачных, попросив их в

плакатном размере. И четыре поменьше, размером с два обычных печатных листа,

форматом А3. Заказ у нас приняли, и пообещали, что завтра утром все будет готово и мы,

откланявшись, направились домой.

И уже почти дойдя до моего дома, я услышала сзади быстрые шаги и чье-то шумное

дыхание.

— Виктория, — раздался резкий голос Ольги Константиновны.

Я закатила глаза, поморщившись, и обернулась к женщине.

— Виктория! Ну и где, позволь узнать, тебя столько дней носило? — возмущенно выдала она

мне.

Я только приподняла одну бровь, продолжая на нее молча смотреть. Объяснять ей что

либо не собиралась, еще не хватало. А еще меня очень интересовало: что ей от меня

нужно, хотя тут догадки были, и как она меня нашла.

208